Default  |  The Ageyev Family   |  
Home >> Русский >> История  >> Лидия Петровна
 

 

Феня Фроловна Минина - Агеева

Лидия Петровна Иванова-Ильина
Родная сестра Екатерины Петровны
 
       
Лидия Петровна – моя первая учительница. Она работала в Косачевке в начальной школе до начала Великой Отечественной Войны (1941-1945).
        Все дети деревни Косачевки, тех до довоенных лет, прошли ее школу – школу мастера высокой категории.
        Лидия Петровна была требовательна как к себе, так и к учащимся. Она пользовалась искренним уважением односельчан.
        Под ее руководством в деревне Косачевке в начале 30-х годов прошлого века была проведена большая работа по ликвидации безграмотности среди населения деревни старшего поколения, так называемый ЛИКБЕЗ.
        Лидия Петровна обладала сильным, волевым характером, была энергична, инициативна, эрудированна, талантлива. Авторитет ее как учителя непререкаем. Как у нас говорят: «Учитель от Бога».
        С 1934 года Лидия П., Прокоп В. И их дети Люба и Люся жили в Косачевке в здании школы, в 2-х комнатной квартире. Они держали корову, т. к. магазины и базар были только в Петровичах.
        Люся (Лариса) окончила 9 классов, а Люба училась в институте в Москве.
        В 1942 году наша мудрая просветительница Лидия Петровна трагически погибла от рук палача, который не мог щадить нашей славы и понять на что и на кого он руку поднимал.
        В те же страшные годы в возрасте 18 лет, цветущая красавица-добрячка Люся, дочь Лидии Петровны, была загублена в Шумячах в фашистском застенке гестапо.
        И, примерно, в то время на фронте под Москвой, на поле сражения погибает Люба, Любовь Прокофьевна – Солдат Советской Армии.
        Светлую память о Лидии Петровне, о ее дочерях Любови и Ларисе жители Косачевки и бывшие ученики Лидии Петровны пронесли через всю свою жизнь.

Слоним, Белорус, июле 2006
    
Люба и Люся Иванов
 
 
Ф. Ф. Минина (Агеева)
Лидия Петровна
 
            Первая учительница! У каждого свое, особое чувство, свой уголок памяти и души. И как хорошо, что есть на земле заветные места, связанные с нашим детством, с нашей школой и первой учительницей. Для меня это место – Косачевка. И когда я бываю там, я слышу отголоски судеб тех, кто жил там, с их порой обычной, но чаще удивительной, полной мужеством и мудростью жизнью.
            Итак, начальная Косачевская школа. Первая школьная учительница Лидия Иванова. Первые друзья-товарищи. Первые впечатления. Это все, как и родительский дом, является началом начал. Это период жизни во многом предопределяет становление человека.
            В годы учебы в начальной школе дети были хорошими помощниками родителям. Нам охотно доверяли работу на льне в колхозе. Это была наша стихия. Мы работали на прополке, теребили и оббивали на гумнах лен. У нас был детский азарт – сделать больше и сделать лучше. Дети не прощали друг другу брак. Если такое случалось, налетали все, как галки, и гудели. Каждую жменю надо было хорошо отбить и вытряхнуть. Каждый считал сам свои жмени. И лишь в сомнительных случаях пересчитывали. И не дай Бог, приложил кто к счету – дети судьи строгие. Потеряешь доверие в малом, не будешь иметь по большому счету. Срабатывал детский коллектив. Он способствовал выработке честности и справедливости. Это была тоже школа. Детская школа.
            Моя учительница Лидия Петровна Иванова была человеком высокой культуры и больших знаний. Строгая красивая речь. Красиво уложенные волосы. Туфли на высоком каблуке, тонкие светло-кремовые чулки. Черная или темно-синяя юбка, белая блузка в полоску, а в праздничные дни с бантом. Так просто и красиво.
            Мне запомнилась первая елка. ЕЕ наряжала Лидия Петровна. На елке были развешены подарки, дети прыгали вокруг, веселились, радовались подаркам Деда Мороза.
            Моя подруга-плясунья Поля Михеева вытащила и меня, тихоню, и я тоже так «трепала», а после мне было почему-то неловко. Я была стеснительной, с этим пороком пришлось мне жить все школьные годы, да и не только.
            Лидия Петровна внимательная, добрая, строгая, требовательная учительница. В школе порядок во всем. Каких-то проверок в то время школа не знала. Родительские собрания не проводились. По квартирам Лидия Петровна не шастала, родителей не беспокоила. Научить родителей искусству воспитания детей нельзя. Этот дар в самой природе человека, в нем самом. А начнешь обучать – можешь только навредить делу.
            Лидия Петровна помогала в решении всех проблем деревни. Выпускала боевые листки, стенгазету, проводила беседы и читки газет в колхозном клубе, учила грамоте жителей деревни. Дочь священника, член партии, интеллигентная, высокообразованная, она была примером для подражания. На партийные собрания и учительские совещания в Петровичи ходила пешком. Обычно кончались они поздно, и до Косачевки ее провожал друг их семьи учитель физики Петровической школы Петр Иванович Горонькин. Горонькин был красив, умен. Поговаривали, что у них роман. Ее муж Прокоп Васильевич был дружен с ним, зная высокую нравственность Лидии Петровны, ревновать не умел.
            Ее дочки Люся и Люба всегда опрятны. Светловолосые, с золотыми кудряшками, в нарядных платьицах, сшитых самой Лидией Петровной, в белых с голубой каемочкой спортивных тапочках, в светло-бежевых чулках, они так отличались от нашей чумазой   деревенской детворы. Люба и Люся учились в начальной школе Штаб-Загустине, у отца Прокопа Васильевича, и жили у бабушки Марфы Иосифовны на хуторе между Штаб-Загустином и Костюковкой.
            Лидия Петровна ходила в Косачевку пешком каждый день, пока не была построена там новая школа.
            Люся до войны окончила девять классов в Петровичах. Лицом и характером она была похожа на отца, такая же простая и добрая, веселая, бесхитростная, беспечная. Люся дружила с Ленькой Романовым. Леньку часто можно было видеть у них на школьном крыльце.
            Люба на три года старше Люси. Она училась в Московском авиационном институте. У Любы был мамин характер, такое же волевое лицо, тихая улыбка. Она дружила с одноклассником Петром Захаровым. Петр Захаров, любимец Петровичской школы, был здоров, как кремень, смелый, красивой осанки, отличник, самый сильный математик в школе.
            У Прокопа Васильевича перед самой войной случилась неприятность. Ученик Панас Авгинкин, наказанный за провинность, не хотел выходить из класса. Прокоп Васильевич взял его за рубашку, а рукав рубашонки оказался ветхим – и разорвался. Авгинка за этого Панаса, да за эту тряпину и в сельский совет.
            Прокопа Васильевича осудили и заключили в Смоленскую тюрьму.
            Началась война. Амнистия. Прокоп Васильевич пришел домой. Как осужденного советской властью немцы назначили его старостой деревни.
            Лидия Петровна с первых дней стала помогать окруженцам и партизанам, сообщала им о действиях полицаев и немцев, передавала собранное оружие. Осенью отдала в отряд на мясо своего подтелка. Успокаивала себя тем, что должность мужа-старосты поможет ей не навлечь подозрений, понимая призрачность таких доводов.
            Однажды вечером, перед заходом солнца, полицейские внезапно явились в дом с обыском. В цветочном вазоне с фикусом нашли немецкий наган. Лидию Петровну увезли в Шумячи в гестапо. Была зима 1942 года.
            Не стало нашей просветительницы, нашего кумира, нашей советчицы. Косачевка погрузилась во тьму.
            Вслед за Лидией Петровной взяли Люсю и Марию Макаровну – учительницу Селютской начальной школы.
            После пыток Люсю и Машу заставили работать в тифозном бараке, где они заразились тифом. Люся сразу умерла, Маша осталась жива. Ее уже вели на расстрел, выручил полицай Стефан Кондратов. Но жизнь ее не была долгой. За помощь евреям была взята в гестапо и жительница Косачевки Арина Ивановна Савельева. Домой пришла она больной эпилепсией.
            Вслед за Лидией Петровной и Люсей, не пережив гибели детей, умерла мать Лидии Петровны Марфа Иосифовна.
            За школой был установлен надзор. Люди боялись полицейских. Боялись заходить в дом к Прокопу Васильевичу. Только Лиза не покидала учителя. Она помогла похоронить Люсю, ухаживала за больной Марфой Иосифовной, помогла похоронить и ее.
            Лиза – сирота. У мачехи жилось ей не сладко. Ее отец пришел с гражданской инвалидом. Рана на ноге с раздробленной костью не заживала. Наступать на ногу он не мог. Лизе с ранних лет пришлось работать.
            Прокопу Васильевичу под пятьдесят, Лизе чуть больше двадцати. Он учитель, она неграмотная техничка. Прокоп Васильевич вступает в брак с Лизой. В деревни воспринято это было без понимания. Люди еще не знают, что Прокоп Васильевич укрывает еврейского мальчика Леву Гуревича, что Лиза, рискуя собой и Прокопом Васильевичем, по-матерински ухаживает за Левой.
            Вместе с освобождением от фашистской оккупации Прокоп Васильевич получил похоронку. В госпитале скончалась от ран его старшая дочь Люба, сражавшаяся в Московском ополчении. Петр Захаров вернулся домой тяжелораненый и прожил недолго. Война отняла у него любимую, отняла у него здоровье. Он часто приходил к Прокопу Васильевичу, чтобы вместе погоревать, вместе вспомнить Любу.
            Прокоп Васильевич с Лизой купили у моей свекрови хату, позже построили новую, посадили сад, вырастили трех достойных детей: Володю, Любу и Виктора. Прокоп Васильевич прожил вторую жизнь. Елизавета Пименовна обрела радость материнства.
            Своим сыном они считали и спасенного ими мальчика Леву. Сколько нужно было мужества, смелости, сколько осторожности в словах, в движениях, чтобы никто не увидел выстиранную детскую рубашку, лишнюю тарелку на столе, чтобы незаметно вынести из дому горшок, чтобы не заметили в доме третью кровать.
            «Прошло столько лет, а мама все еще вздрагивала при каждом нечаянном стуке, - говорила ее дочь Люба. – Я не понимала, почему так пугается мама. Только когда подросла, мама рассказала мне, как оберегала она Леву. В спальне за занавеской стояла кровать Левы и стол. В подполье всегда была открыта половица. При приближении к дому человека Лева прятался в подполье. Страшно было предателей. Страшно было полицейских. После их визита страшно было вылезать из подполья. А какого было маме сохранить в эти минуты спокойствие, не вызвать подозрений?
А папа? Как надо было вести себя среди врагов, чтобы выстоять. Даже ночью они не могли немного расслабиться.
Полночь. Стук в окно. Отец идет к двери, а мать будит Леву, спускает его в подполье, сама ложится в его кровать. Сколько дней страха, сколько ночей страха…
25 сентября 43-го года. В деревне наши солдаты. Вздох облегчения и слезы. Лева уехал учиться. Взял его к себе потерявший свою семью во время оккупации житель Петрович. Как радовались мои отец и мама, получая от Левы письма».
Старосту Прокопа Васильевича немцы не тронули. Вот ведь как бывает: изношенная Панасова рубашка спасла Прокопа Васильевича от неминуемой смерти. Если бы был жив тот Панас, Прокоп Васильевич, наверное, подарил бы ему взамен той не одну дюжину рубашек. Но не суждено было вернуться живым Панасу Авгининому из немецкой неволи, где-то на чужбине погиб мальчишка, когда не было ему еще и семнадцати.
Прокопу Васильевичу, Лидии Петровне Ивановым и Елизавете Пименовне Кондратьевой были присвоены звания Праведников мира.
В рамке на стене у Елизаветы Пименовы висит семейная фотография Ивановых. Как дорогую память бережет она швейную машинку «Зингер», на которой работала Лидия Петровна.
Как хотелось бы, чтобы на месте школы был поставлен памятник учителям Лидии Петровне, Прокопу Васильевичу Ивановым и дочерям Любе и Люсе.
Будут ли знать потомки, что была такая деревня Косачевка, где светило солнце, гудели на все лады дети, и Лидия Петровна учила этих детей жизни, учила радоваться чужой радостью и горевать чужим горем, как если бы это была твоя радость, твое горе.
Война взяла наших мальчиков: и Романовых, и Савельевых, и Кондратьевых, и Ивановых, и Логовичевых, и Березовских, и Мининых, и Семеновых, и Федоровых, и Сергеевых, и Агеевых, и многих других учеников Лидии Петровны, взяла ее девочек Люсю и Любу.
Если б не война, были бы среди них летчики и поэты, хлеборобы, писатели. И цвели бы в Косачевке сады, щебетали бы птицы, играли бы дети, звенел бы школьный звонок.
Я думаю, что новое поколение должно знать, что здесь жили веселые, добрые, славные ребята, которые ох как хотели жить и радоваться. Их было немало, сорок из них остались навсегда мальчишками.
В годы учебы мы с Лидией Петровной посадили вокруг школы деревья. Некоторые до сих пор еще стоят там как память о нашем детстве, о семье учителей Ивановых.
Перекресток, Шумячкий альманах 5 л.52-57
           
   

 

 Home    Site map        Back to top